Трасгены – это организмы, чей генетический материал был искусственно изменен. Первым таким организмом стала кишечная палочка, полученная американскими учеными в 1973 году. Однако не стоит думать, что трансгенными могут быть только животные или растения. Так, в 1978 году впервые был получен трансгенный человеческий инсулин, и с тех пор технология генетической модификации широко применяется в фармацевтике для изготовления различных лекарств.13 октября 2008 года агентство «ИнформНаука» и фонд Дмитрия Зимина «Династия» провели очередное научное кафе, посвященное генетически модифицированным организмам в ресторане «Дымов №1».
В начале беседы ведущая кафе Любовь Стрельникова – главный редактор журнала «Химия и жизнь» поблагодарила ученых – экспертов в области ГМО, согласившихся принять участие в кафе. Так как тема встречи оказалась острой и спорной, многие ученые, занимающиеся этой проблемой, предпочли отказаться от общения с прессой.
Прежде чем начать обсуждение возможных выгод и рисков, связанных с использованием и потреблением ГМ-продуктов, Елена Клещенко, заместитель главного редактора журнала «Химия и жизнь», показала презентацию, посвященную истории возникновения и развития трансгенов, чтобы напомнить собравшимся журналистам суть вопроса.
Трасгены – это организмы, чей генетический материал был искусственно изменен. Первым таким организмом стала кишечная палочка, полученная американскими учеными в 1973 году. Однако не стоит думать, что трансгенными могут быть только животные или растения. Так, в 1978 году впервые был получен трансгенный человеческий инсулин, и с тех пор технология генетической модификации широко применяется в фармацевтике для изготовления различных лекарств. А вот первое трансгенное растение – табак – был получен лишь 1985 году. За последнее десятилетие в мире получено и внедрено в производство очень много ГМ-организмов, которые применяются не только в пищевой промышленности и сельском хозяйстве, но и в научных исследованиях и медицине.
Любовь Стрельникова обратилась к присутствующим экспертам с вопросом – а какая польза человечеству от ГМО? Зачем они вообще нужны? Игорь Львович Гольдман – директор «Трансгенбанка» (Российской коллекции генетического материала), ответил на этот вопрос примером собственного исследования, которое он проводит совместно с белорусскими коллегами.
Дело в том, что в природе существует уникальный белок лактоферин, который содержится исключительно в грудном женском молоке. Он необходим для того, чтобы предупредить заболевание младенцев гастроэнтеритом. Однако сейчас у все большего числа женщин возникают проблемы с грудным вскармливанием, а значит, у малышей, не получающих лактоферин, увеличивается риск заболевания. В Институте биологии гена РАН путем генетической модификации была выведена особая порода коз, в молоке которых как раз и содержится этот белок в количествах, необходимых для детского организма. Козье молоко само по себе исключительно полезно для детей, а молоко ГМ-коз, выведенных в Институте биологии гена, еще и содержит крайне необходимый для детишек лактоферин. Правительство России выделило для осуществления этой научной программы 20 млн. долларов, а ученые уже вырастили целую популяцию коз.
Ведущие поинтересовались, а какие ГМ-животные есть еще в мире? Игорь Львович сообщил, что различных пород тех же трансгенных коз выведено уже довольно много. Так, например, в США ГМ-козы дают молоко, содержащее особые вещества, нейтрализующие вредное действие отравляющего газа «Зарин», а канадские трансгенные козы производят в составе молока белок паутины, который применяется в медицине в качестве шовного материала и для лечения различных ран.
Аркадий Леонидович Злочевский – президент Российского зернового союза, рассказал, что в настоящее время генетически модифицированные организмы широко применяются и в других сферах экономики, например, в растениеводстве.
Трансгенные сельскохозяйственные культуры, а это в основном кукуруза и соя, составляют мощную конкуренцию обычным растениям за счет своей низкой себестоимости. Выращивать ГМ-культуры в среднем на 20% дешевле, чем традиционные. Сейчас в России разрешено использование трансгенов как в пищевой промышленности, так и в качестве кормов, однако запрещен посев и выращивание генетически модифицированных растений. В России пока нет ни одного легального посева ГМ-культур, однако «де факто» они существуют. Именно в неконтролируемых посевах трансгенных культур видит Аркадий Леонидович основной риск как для здоровья населения, так и для экономики страны.
Ведущий научного кафе Сергей Катасонов заинтересовался экономическим эффектом выращивания трансгенных культур. Если перевести все посевы кукурузы на ГМО, какая выгода?
Аркадий Леонидович привел пример Дальнего Востока. В последние годы в этом регионе из севооборота выпал 1 млн. гектаров. Как вернуть эти площади под посевы? Существует только два пути: либо тратить деньги на «химию», интенсивно восстанавливая плодородие земель; либо использовать для посевов неприхотливые и устойчивые к болезням и вредителям ГМ-культуры. По подсчетам экономистов, на традиционный «химический» путь придется потратить на 150% больше средств, чем тратится сейчас на все сельское хозяйство в этом регионе. По мнению Аркадия Леонидовича Злочевского, сейчас вопрос стоит только так: когда Россия легализует ГМ-посевы?
Любовь Стрельникова обратилась с вопросом к Николаю Каземировичу Янковскому – члену-корреспонденту РАН, директору Института общей генетики: «Может ли современная наука и экономика вообще обойтись без трансгенов?»
По мнению Николая Каземировича, без внедрения ГМО человечество просто не сможет прокормить себя. Например, сейчас по подсчетам экономистов и специалистов в области сельского хозяйства, чтобы прокормить одного человека, нужно использовать 20 соток земли. Однако с каждым годом количество сельскохозяйственных площадей сокращается, и к 2050 году для использования останутся доступными только 13 соток на человека. Это означает, что уже сейчас стало невозможным идти по экстенсивному пути развития сельского хозяйства и, вместо увеличения посевных площадей, нужно более грамотно использовать имеющиеся ресурсы, а это возможно только при условии внедрения ГМО в сельское хозяйство и животноводство.
Александр Григорьевич Голиков — директор Центра политики управления риском генной инженерии живых организмов, поддержал коллегу и напомнил, что в 1939 году немецкое правительство подписало указ, согласно которому все сельское хозяйство Германии должно было стать органическим, натуральным, земледельцам было разрешено использовать только органические удобрения, дождевых червей и компост. Эксперимент, проведенный Третьим Рейхом, оказался крайне неудачным – через два года в Германии наступил голод, и этот указ пришлось отменить. Александр Григорьевич уверен, что развитие современного сельского хозяйства и животноводства просто невозможно без использования генетически модифицированных организмов.
Поговорив о пользе трансгенов, ведущий кафе Сергей Катасонов предложил обсудить возможные риски, связанные с использованием генетически модифицированных организмов. По его мнению, сейчас в прессе «химия» уступила первое место ГМО в рейтинге главных «страшилок», которыми СМИ запугивают потребителей. Но ведь мы все потребляем гены с едой, даже совершенно натуральной, и при этом еще ни один из нас не превратился в китайский салат. В чем же дело?
Николай Каземирович Янковский объяснил, что когда мы едим, например, кукурузу, то в каждой ее клеточке содержится 50 тысяч генов. В ГМ-кукурузе один из этих 50 тысяч модифицирован. Во-первых, это количество просто ничтожно по сравнению с общим объемом генов, съедаемых нами, а во-вторых, такая замена гена может произойти и сама собой в ходе селекционной работы. По мнению Николая Каземировича генетически модифицированная пища абсолютно безвредна, т. к. гены мы едим постоянно. Каждый день человек с пищей употребляет 1 грамм генов, а отдает во внешнюю среду – 10 граммов. Кроме того, к ГМ-продуктам применяются гораздо более жесткие критерии контроля качества и безвредности, чем к обычным продуктам.
Ему возразил проф. Виталий Анатольевич Пухальский – руководитель лаборатории Института общей генетики. По мнению Виталия Анатольевича, предугадать пользу ГМ-продуктов можно, а вот риски – нельзя. Если трансгенную пищу ест взрослый человек, то ничего страшного не произойдет, но если такими продуктами будет питаться беременная женщина, то это может повлиять на гормональный статус плода. В этом и заключается основной риск.
Виталия Анатольевича поддержала Наталья Олефиренко – руководитель Генетической программы Гринпис. Она согласилась, что в настоящее время ученые не могут достоверно предсказать медицинские риски, связанные с употреблением генетически модифицированных организмов. По мнению Натальи, еще никто убедительно не смог доказать, что то, что происходит с растениями в процессе генетической модификации, не может произойти с организмом человека. Для «Гринпис» вред ГМО очевиден. В офисе этой организации хранятся копии протоколов медицинских исследований, которые подтверждают вред ГМО, однако не включаются в официальные отчеты исследований. Кроме риска для здоровья человека, по вине трансгенов происходит загрязнение окружающей среды, снижается биоразнообразие на тех участках, где выращивают ГМ-культуры. Кроме этого, генетически модифицированные продукты обладают худшими потребительскими качествами. Например, ГМ-картофель, устойчивый к колорадскому жуку, обладает меньшей лежкостью, чем обычный, и сгнивает уже за 4 месяца.
Александр Григорьевич Голиков возразил, что генетическая модификация – это только начальный импульс, а затем над созданием новых сортов растений идет традиционная селекционная работа. Все названные риски Александр Григорьевич считает спекулятивными.
Александр Георгиевич Викторов – к.б.н., старший научный сотрудник Института проблем эволюции и экологии РАН, рассказал гостям кафе, что отрицательные экологические последствия только начали проявляться. Например, в природе существует белок лигнин, отвечающий у растений за жесткость стебля. В генетически модифицированной кукурузе этого белка содержится на 20% больше. Такая кукуруза медленнее разлагается, ее стебли дольше остаются в почве, а следовательно, в ней резко повышается концентрация лигнина. Биологическая эволюция еще покажет, к чему это может привести.
Прежде, чем перейти к ответам на вопросы журналистов, Любовь Стрельникова и Сергей Катасонов подвели промежуточный итог разговора. Получается, что прошло слишком мало времени для того, чтобы убедительно доказать безвредность ГМО, ученые еще не накопили достаточно реального опыта, и консенсус в научном сообществе не достигнут. Однако любое новое явление в науке – это риск, и в настоящее время существует риски как применения, так и не применения трансгенов. Если сейчас человечество откажется от использования ГМ-организмов, то ему придется вернуться к «химии» — пестицидам, гербицидам и проч., но и применять траснгены нужно крайне осторожно.
Независимый журналист Надежда Маркина поинтересовалась у Александра Григорьевича, Голикова как происходит работа возглавляемого им Центра политики управления риском генной инженерии живых организмов? Оказалось, что сотрудники Центра эти риски просто придумывают! Сначала придумываются самые невероятные риски, затем они сортируются на гипотетические, спекулятивные и прочие, а затем уже проводятся реальные опыты, в лабораториях ставятся эксперименты и выясняется, как и при каких условиях ГМО влияют на здоровье человека, на других животных, на состав почвы и прочие показатели.
Ирина Воробьева из журнала «Прямые ИнВЕСТИции» задала вопрос Виталию Анатольевичу Пухальскому: «Как потребление ГМО отражается на нескольких поколениях? Есть ли достоверные данные?» Виталий Анатольевич уверен, что такие данные существуют и даже публиковались в нескольких американских научных журналах. Однако информация замалчивается, а протоколы, доступные для широкого круга экспертов, подвергаются цензуре, и следовательно вызывают сомнения в их достоверности и объективности.
Петр Баранов спросил у Натальи Олефиренко, какой из методов генной модификации она считает наиболее опасным. Руководитель Генетической программы Гринпис ответила, что она не специалист в области генетики. Но, тем не менее, по ее мнению, наиболее опасным является плазмидный метод. А Виталий Анатольевич Пухальский добавил, что элемент опасности содержится не в самом методе, а в том, что именно вставляется в геном.
В завершении беседы Любовь Стрельникова предложила гостям научного кафе поменяться ролями: теперь ученые получили возможность задать вопросы журналистам. Николай Каземирович Янковский воспользовался этим предложением и поинтересовался, откуда у представителей прессы такой интерес к генетически модифицированным организмам. Ответ Петра Образцова – обозревателя газеты «Известия» был простым: «Читателям гораздо интереснее читать про то, что плохо. Рядового потребителя информационных услуг больше привлекают те самые «страшилки».
Аркадий Леонидович Злочевский задал журналистам сакраментальный вопрос: «Верите ли вы сами в то, что пишете?». Организованное ведущими голосование среди представителей СМИ тут же подтвердило – подавляющее большинство журналистов искренне верят в то, о чем рассказывают своим читателям.
Елена Рубеновна Садчикова – заведующая лабораторией трансгенеза, зам. директора Института биологии гена РАН, встревожилась: «Могут ли «страшилки» в прессе остановить научно-технический прогресс?» Молодой журналист Интернет-ресурса Biomolecula.ru Юрий Стефанов уверен – остановить не могут, но замедлить – да, а потому нерадивых журналистов следует наказывать за некомпетентность.
В завершении кафе гости, как обычно, обменивались контактной информацией, журналисты договаривались с экспертами о будущих публикациях – интервью и статьях, а Игорь Львович Гольдман пригласил всех желающих посетить его лабораторию и отведать молока выращенных им трансгенных коз.
Источник:
Агентство «Информнаука»